Том 1. Стихотворения 1813-1849 - Страница 116

К оглавлению

116

Датируется предположительно октябрем 1840 г.

На это стихотворение отозвался В.Я. Брюсов (см. Изд. Маркса. С. XX–XXI). Считая, что оно адресовано В. кн. Марии Николаевне, он полагает, что Тютчев рассчитывал на ее поддержку в своих служебных делах — поэт хотел возвратиться на службу, и в последней строфе стихотворения Брюсов видел намек на личную судьбу Тютчева: «Пускай служить он не умеет / Боготворить умеет он...) (В.К.).

Действительно, обоюдная приязнь с оттенком дружбы сохранилась между поэтом и дочерью русского императора и в дальнейшем. Упоминание о Марии Николаевне в письмах Тютчева среди имен представителей двора и высшего света встречается неоднократно. Известно, что при поступлении дочерей поэта Дарьи и Екатерины в Смольный институт в Петербурге одна из них стала пансионеркой цесаревны, а другая — В. кн. Марии Николаевны. С просьбами к ней Федор Иванович обращался и в дальнейшем, считая это для себя не слишком зазорным и объясняя, что это не стоит ему особенного труда, ибо он обращается к женщине (письмо Ф.И. Тютчева к Эрн.Ф. Тютчевой от 3.IX.1852. ЛН. Т. 97. Кн. 1. С. 521). Мария Николаевна способствовала и определению старшей дочери Тютчева Анны во фрейлины (см. письмо Тютчева к В. кн. Марии Николаевне от 31 августа 1852 г.).

К ГАНКЕ

Автографы (2) — Национальный музей в Праге и РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 42. Л. 7–8 об. «Приписка» там же. Л. 9–9 об.

Первая публикация — Русская беседа. Собр. произв. рус. литераторов. Изд. в пользу А.Ф. Смирдина. СПб., 1841. Т. 2. С. 4–5, с подписью «Ф.Т.» (вошло только в отдельные экземпляры сборника, шифр РГБ Е24/43); напечатано также — РБ. 1858. Ч. IV. Кн. 12. С. 1–2; «Братьям-славянам». Стихотворения Аксакова, Берга, кн. Вяземского, Тютчева и Хомякова. М., май 1867. С. 5–7; Изд. 1868. С. 87–89; Изд. СПб., 1886. С. 121–124; Изд. 1900. С. 135–137.

Печатается по пражскому автографу, а «Приписка» — по второму автографу, беловому варианту. См. «Другие редакции и варианты». С. 253.

Первый автограф направлялся В. Ганке; перед текстом стихотворения было помечено: «Прага. 26 августа / 6 сентября 1841». А после текста следовала приписка: «Вам, Милостивый государь, душевно преданный и за радушный прием Вам признательный Ф. Тютчев». Все строфы были отчеркнуты, записано старательно, тщательно выведены все слова, передано ощущение важности всего сказанного и в то же время выражено желание быть понятным нерусскому человеку. Обилие многоточий (по шести, а то и семь знаков) свидетельствует о многочисленных недоговоренностях, понятных из контекста: последствия вражды и разъединения славян не поддаются точному перечислению, так они обильны, но и последствия объединения «Славянской земли» также теряются в светлых перспективах. Эта недоговоренность, многозначность обещаний, мрачных — в первых строфах, и радужных — в последних, преобладает над эмоциональными всплесками вопросов и восклицаний (три вопросительных знака в первой строфе, два восклицательных знака с многоточиями в седьмой строфе).

Второй автограф имеет как бы заголовок «(В альбом В.В. Ганки. 1841)», а также название «Славянам»; оно подчеркнуто. Кроме того, имеется «Приписка», помеченная 1867 г. Текст стихотворения значительно изменился и принял иной вид (см. «Другие редакции и варианты». С. 253). Датируя вторую редакцию 1867 г. (первая — 1841 г.), следует отметить, что она говорит, во-первых, об освобождении языка от несколько архаично-торжественных слов («простерть» — «подать», 3-я строка; «облистал» — «осиял», 30-я строка; «сей» — «этой», 21-я строка); подобного рода архаика была уместна в «Письме к Ганке» (от 6/29 апреля, 1849 г.), любителя старинного славянского языка, и оправдана значительностью темы, ее вековечной важностью. Слово «иноверец» оказалось замененным на «инородец»; замену нельзя признать удачной: и с точки зрения поэта, вера больше разъединяет людей, нежели «род» (национальность). В 22-й строке слово «Здесь» теперь заменено на «там»: все изображаемое отодвинулось от поэта и во времени и в пространстве, стало от него более далеким. 32-я строка, «От Карпатов по Урал», приобрела вид — «От Молдавы за Урал», во второй редакции поэт уточнил географию «Славянского мира». Особенно резко изменилась 33-я строка: было — «Рассветает над Варшавой», стало — «Русь покончила с Варшавой». По-видимому, изменение вызвано политической ситуацией 1860-х гг.: восстание в Польше было подавлено царским правительством. Тютчев эту ситуацию не мог приветствовать стихом «Рассветает над Варшавой». В печать вариант второго автографа не прошел. Свободомыслие Тютчева 1867 г. особенно очевидно предстает в его письмах этого года к И.С. Аксакову, А.Ф. Аксаковой (дочери поэта), Е.Э. Трубецкой, Ю.Ф. Самарину.

Последняя строфа в первой редакции звучала более сильно и по-тютчевски — «И родного Слова звуки / Вновь понятны стали нам». Подчеркнута идея «родства» славян, а «Слово» относится к излюбленным у поэта показателям духовности, ее своеобразия. Во второй редакции — «И наречий братских звуки / Уж не чужды стали нам». Вместо утверждения родства осторожное — «не чужды»; вместо единого, общего «Слова» появились «наречия». Конечно, во второй редакции поэт мыслит более реалистически, не столь восторженно-романтически, как в первой. «Приписка» ко второму автографу имеет два варианта — черновой, карандашный и беловой. В черновом, синтаксически не оформленном, варианте целый ряд исправлений: заключенные в скобки слова (см. «Другие редакции и варианты». С. 253) были зачеркнуты, а сверху написан новый вариант. Последняя строка подчеркнута, слово «Всеславянства» выделено. Беловой вариант «Приписки» воспроизведен в разделе «Стихотворения» «К Ганке» (приписка) (с.189). Главные направления доработки текста: поэтический язык становится более торжественным и выразительно-индивидуальным («гласил я» вместо «просил я», «назойливее зло» вместо «безвыходнее зло»). Прямолинейность утверждений заменялась художественной перифразой или многозначной неопределенностью (см. правку 2-й строфы). А в третьей строфе поэт дважды указал на воздаяние Ганке («твое», «тебе») за его заслуги перед славянским миром.

116