Том 1. Стихотворения 1813-1849 - Страница 60

В переведенных Тютчевым строфах обращено внимание на некоторые существенные события жизни Наполеона: провозглашение в 1804 г. императором, отречение от престола в 1814 г., затем — стодневное пребывание у власти в 1815 г. и ссылка в 1815 г. на остров Святой Елены.

ВИДЕНИЕ

Автограф неизвестен.

Первая публикация — Галатея. 1829. Ч. VII. № 34. С. 144, с подписью «Ф. Тютчев», цензурная помета «Москва. Августа 22 дня, 1829 года». Затем — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 25; Изд. 1854. С. 49; Изд. 1868. С. 56; Изд. СПб., 1886. С. 57; Изд. 1900. С. 57.

Печатается по первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 233.

Во всех изданиях есть заглавие, и текст отличается лишь в первой строке. Только в Галатее и Изд. 1900 печатается: «Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья»; во всех остальных указанных публикациях слова «в ночи» пропущены, и метр строки 1-й уподоблен строке 2-й (5-стопному ямбу). Но в Галатее и графически подчеркнуто особое звучание всей строфы: шестистопные ямбы в 1-й и 4-й строках, более длинные, отодвинуты влево, укороченные 2-я и 3-я строки (5-стопные ямбы) отодвинуты вправо. Также графически напечатана и вторая строфа, хотя в ней есть отступления от размера первой строфы: 1-я строка — шестистопный ямб; 2-я — пятистопный; 3-я — четырехстопный ямб; 4-я — пятистопный. Но во всяком случае, первая строка оказывается длиннее второй, а четвертая — третьей. Графически это обозначено. В следующих изданиях отсутствует такое выделение, лишь в Изд. 1900 первая и вторая строфы печатаются с красной строки.

В Галатее «Видение» присоединено под римской цифрой «I» к стих. «Олегов щит», напечатанному без названия под цифрой «II». Здесь первые две строфы: «О наша крепость и оплот», «Алла, пролей на нас твой свет!», а под цифрой «III» — строфа «Глухая полночь, все молчит!» Во всех следующих изданиях эти стихотворения разъединены. Возможно, издателю Галатеи дали повод к такой ошибке ночной колорит обоих стихотворений, образ ночного бдения и ночного молчания, общий таинственный тон. Хотя в первом стихотворении — античные реминисценции, во втором — библейские и мусульманские. См. коммент. к стих. «Олегов щит» (с. 331).

Датируется по цензурной помете в Галатее — не позже первой половины 1829 г.

Рецензент из ж. «Пантеон» (1854. Т. 14. Кн. 3. Отд. IV. С. 17) назвал стихотворение среди тех, «в которых трудно доискаться смысла». Р.Ф. Брандт (Материалы. С. 30), возможно отвечая на это замечание, пишет: «Мне после долгого размышления кажется, что можно ее (пьесу «Видение». — В.К.) истолковать так: иногда чувствуется, что бренная земная жизнь должна исчезнуть и раствориться в вечности; это сознание тяжким гнетом ложится на душу всех людей, — лишь поэту оно внушает не только тоску, но и творческие мечты». В.Я. Брюсов, размышляя об образе ночного хаоса в лирике Тютчева, утверждает: «Но для него самого ночь была скорее соблазнительна. Он был уверен, что ночью, «в тиши всемирного молчанья», «Живая колесница мирозданья / Открыто катится в святилище небес». Ночью можно подглядеть таинственную жизнь хаоса» (Изд. Маркса. С. XLIII). Брюсов находит в стихотворении выражение существенной тенденции поэзии Тютчева: «Эта поэзия хотела говорить о роковом, о тайном, и ей, чтобы пробудиться, нужен был «оный час видений и чудес», когда душа теряет память о своем дневном существовании. О часе таких вдохновений говорит Тютчев: «Тогда густеет ночь, как хаос на водах...» (Далее цитируется вся строфа). Мысль, высказанную в этом стихотворении, Брюсов относил к предпосылкам поэзии Тютчева (там же. С. XLIII).

ОЛЕГОВ ЩИТ

Автограф неизвестен.

Первая публикация — Галатея. 1829. Ч. VII. № 34. С. 144, присоединено к стих. «Видение» и подписано «Ф. Тютчев». Затем — Раут. Кн. 3. С. 430, с подписью «Ф. Тютчев»; Изд. 1868. С. 162, с ошибочной датой — «1854 г.»; Изд. 1900. С. 58.

Печатается по тексту Раута. См. «Другие редакции и варианты». С. 233.

Издания различаются: в Галатее одно «общее» стих. «Видение» разделено на три части: I) две строфы стих. «Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья...»; II) две строфы — «О наша крепость и оплот» и «Алла, пролей на нас твой свет!»; III) одна строфа — «Глухая полночь, все молчит!» В Рауте, в Изд. 1868 и Изд. 1900 стихотворение отделено от «Видения». В Изд. 1868 напечатано в контексте произведений Тютчева 1850-х гг.; во всех изданиях — название «Олегов щит»; строфы переставлены; в Изд. 1868 и Изд. 1900 они озаглавлены: «Молитва магометан. Аллах! пролей на нас твой свет!» (I строфа); «Молитва Славян. О наша крепость и оплот!» и «Глухая полночь! Все молчит!» (2 строфы). Хотя два стих. — «Видение» и «Олегов щит» — сближаются в общем для них ночном, тревожном колорите, однако сочетание разных культурных ореолов (античного, библейского, магометанского) делает маловероятным объединение двух стихотворений. Во всех последующих изданиях они разъединены. Что касается перестановки строф в «Олегове щите», то галатеевский вариант имеет свое оправдание: Тютчев передал два голоса (впоследствии он повторит в новом виде этот мотив, см. «Два голоса»), две молитвы, и, согласно своей религиозной вере, на первое место он мог поставить молитву славян (так в Галатее), на второе — молитву магометан (при этом употреблено слово «православных», в последующих изданиях уточненное — «правоверных»). Последняя строфа рисует внешнюю обстановку, и вариант двух последних строк в Галатее более архаичен в лексическом отношении, но более эмоционален в художественном отношении: «И над вратами Истамбула / Зажгла Олегов щит!..»; в других изданиях: «И над воротами Стамбула / Олегов озарила щит».